By Кресло руководителя Государственной фискальной службы (ГФС), которое сейчас занимает Роман Насиров, при новой власти похоже на горячую сковороду — надолго в нем не засиживаются, уходя со скандалом. Так было с предшественником Насирова — Игорем Билоусом. Тот не только не реформировал службу и не сумел снизить фискальную нагрузку на предпринимателей, но и оказался (вместе со своим заместителем Владимиром Хоменко) втянут в ряд коррупционных скандалов. С чем и ушел в отставку.
Впрочем, и Насиров, возглавивший ГФС два месяца назад, начал со скандала. В момент его назначения нардеп Оксана Продан обвинила Арсения Яценюка в том, что премьер намеренно не пустил ее на эту должность, желая видеть в кресле главного фискала лояльного человека.
Впрочем, Насиров — креатура не премьера, а президента: он был депутатом Блока Петра Порошенко и возглавлял комитет Рады по вопросам налоговой и таможенной политики. Впрочем, депутатом Насиров остается и теперь — он все еще не сдал мандат и даже продолжает предлагать законопроекты.
Среди его положительных качеств эксперты называют семилетний опыт работы в инвесткомпаниях. Кроме того, Насиров закончил курс MBA по направлению Финансы и международный менеджмент Университета Восточного Лондона.
Но Виталий Шабунин, глава правления Центра противодействия коррупции, обращает внимание на то, что Насиров, будучи главой фискального комитета, ничего не сделал для проведения реформы. “Как можно ожидать изменений от человека, который себя никак не проявил, имея все возможности это сделать?” — недоумевает эксперт.
Анна Деревянко, исполнительный директор Европейской Бизнес Ассоциации, добавляет, что за те два месяца, пока Насиров руководит службой, число жалоб на действия налоговиков со стороны бизнесменов даже выросло, пусть и ненамного.
Вооружившись этими данными, а также многочисленными историями давления налоговиков на бизнес, НВ отправилось в гости к главе ГФС.
— Какое впечатление у вас сложилось от ГФС?
— Тяжелое. Ситуация, не буду говорить критическая, но очень сложная. В какой‑то момент, особенно до начала 2014 года, министерство [ГФС прежде была Министерством налогов и сборов] фактически использовалось, можно сказать, с другими целями. И с тех пор надо было много чего перестраивать, менять, двигать вперед. А процессы не были на 100 % нацелены на то, чтобы это быстро и эффективно можно было сделать.
— Ваш предшественник — Билоус — с задачей изменить ГФС не справился. У вас выйдет?
— Мое личное мнение — он успел сделать много хорошего. Но был ряд вещей, которые он не совсем успел. И мы, я уверен, их сделаем вместо него.
— Давайте по порядку. Вы считаете нормальной нынешнюю систему, когда существуют планы по сбору налогов, спускаемые сверху? Ведь есть иной вариант, когда власти исходят из того, сколько можно собрать налогов, и на основании этого планируют расходы бюджета.
— Вариант, о котором вы говорите,— правильный. Но для Украины это идеализированная ситуация. Мы хотим идти к тому, чтобы фискальная служба всего лишь администрировала налоги, которые налогоплательщики должны и могут заплатить. Без планов по сбору налогов сверху. Но практически за один год этого добиться невозможно. Хотя бы потому, что госбюджет, который принят на этот год, верстался именно исходя из этих планов. Сейчас Минфин пытается пересчитать его доходную и расходную часть. В доходной части мы уже опираемся на информацию, полученную от реального бизнеса.
Еще хочу добавить, что сейчас идет работа над тем, что уже вроде можно назвать налоговой реформой. Потому что то, что мы принимали в декабре прошлого года в Раде под названием налоговой реформы, это фактически были изменения в Налоговый кодекс. Реформаторскими их назвать нельзя. Они в некотором смысле даже усиливали налогообложение, а не реформировали систему.
— Во многих странах подобная реформа подразумевала резкое снижение налогов. Но в итоге за счет выхода бизнеса из тени следовал рост платежей в бюджет. Верите ли вы в такой сценарий для Украины?
— В конце концов, ставки не так критично влияют на уплату налогов. Больше влияет привычка или традиции — платить или не платить налоги. Если все одинаково платят налоги, все в одинаковых условиях, то конкуренция тоже одинакова. И никто из бизнесменов не страдает из‑за того, что сосед применяет схемы по оптимизации, и у него более низкая цена. Поэтому тут важно давление, в хорошем смысле слова, с нашей стороны. Просто направить налогоплательщиков на то, чтобы они платили налоги. Те, которые они должны платить. Чтобы они не пытались уходить от налогообложения разными способами, даже и законными или теоретически законными.
У нас существует порядка 20 млрд грн задолженности по возмещению НДС
Что касается снижения налогов, то единственный сбор, который действительно оказывает давление,— это ЕСВ [единый социальный взнос], который, я считаю, надо понижать. Все остальные налоги в большей степени оптимизированы.
— Но из рейтинга Мирового банка Doing Business следует, что в Украине налоги съедают 52,9 % всей прибыли. Тогда как в среднем в Европе и Центральной Азии этот показатель не превышает 34,9 %.
— В Украине налоговая система построена таким образом, что большинство налогов снимается с компаний. Если взять Европу, то там большая часть налогообложения приходится на физических лиц. Там выше подоходный налог и социальные налоги.
— Может, это потому, что в Европе уровень заработной платы выше? Повысьте людям зарплаты, они будут больше платить налогов.
— Конечно, правительство хочет проиндексировать минимальные зарплаты и пенсии. Но это вопрос, который завязан на бюджет и нашу собираемость налогов. Сколько мы собираем ЕСВ? Давайте судить по доходам или расходам. Если смотрим, сколько мы можем выплачивать, то это не больше той минимальной зарплаты или пенсии, которая есть сейчас.
— Почему не возвращают НДС металлургическим компаниям? Перед ними долг 8 млрд грн. С чем это связано и когда может быть решена проблема?
— У нас существует порядка 20 млрд грн задолженности по возмещению НДС. Она была на начало этого года, она была на протяжении предыдущего года. Это просто задолженность, которая есть, она накапливается. Почему накапливается? Потому что в бюджете заложена фиксированная сумма на возмещение — около 58 млрд грн. Каждый месяц у нас есть плановый лимит, в разрезе которого мы можем делать возмещение. Мы его администрируем и не можем сделать больше [выплаты] никак.
Но, бывает, мы не возвращаем налог, потому что видим в цепочке к возмещению дутый НДС. Это каждый третий случай. Я вам, к сожалению, скажу: в большинстве случаев предприятия знают про это. И мы их фактически заставляем снимать, уточнять декларацию и подавать только то, что нужно к оплате.
— Есть версия, что НДС отдают тем предприятиям, чьи владельцы ближе к власти.
— Неправда. Возврат НДС получают каждый месяц порядка тысячи компаний. Нет компаний угодных или неугодных. Есть добросовестные налогоплательщики и есть налогоплательщики, которым надо исправить свои ошибки. В конце концов получают все.
— Вас послушаешь, и кажется, что в Украине вообще все нарушают и никто не хочет налоги платить.
— Так нельзя сказать. Есть добросовестные предприятия. А есть те, которые к этому идут. В действительности надо сделать так, чтобы не было исключений. Чтобы платили все.
— Еще одна сложная тема — проверки. Средний и даже малый бизнес жалуются на то, что, вопреки мораторию, проверки со стороны налоговой не прекратились. Их можно остановить?
— Можно и нужно. В очень скором времени мы поменяем подход к проверкам. Налоговая сможет осуществлять только одну проверку, чтобы не дублировали свои функции районная, городская, областная налоговые. Но есть еще одна большая и болезненная проблема в этой связи — фиктивный налоговый кредит. Когда компании работают с контрагентами, которые завязаны в схеме обналичивания, и работают на обналичивающие “площадки”. По текущему законодательству мы обязаны будем снимать этот налоговый кредит и еще выставлять штрафные санкции. И мы будем это делать.
— Но средний и малый бизнес, работая с контрагентами, не может проверить каждого и быть уверенным в том, что кто‑то из них не имел дела с площадкой. А проверки придут к нему. Может, проще сразу закрыть сами площадки? Тем более что СБУ недавно сообщила, что за ними стоит как раз ГФС.
— Я готов сесть за стол с главой СБУ и очень конкретно подискутировать на эту тему. Не знаю и не могу отвечать за то, как было раньше. Но с 5 мая — с того момента, как я здесь,— мы категорически боремся со всем фиктивным предпринимательством. Так называемых площадок уже нет. У меня многие знакомые, которые приходят из бизнеса, спрашивают: все‑таки есть площадки или нет? С кем работать? Я всем говорю: ребята, больше нет. Пользуйтесь на свой страх и риск. Поймаем — будут проблемы. Мы пытаемся доносить этот месседж до большого, маленького, среднего бизнеса. Кто‑то уже понимает. Кто‑то за последний месяц “попал”, а таких много, и они понимают, что это не шутка.
Если вы спросите — были ли замешаны и, если да, то в какой‑то степени различные органы, включая ГФС, в существовании площадок? Отвечу: да, наверное, к сожалению, замешаны. Я вам не открою секрет, мы об этом часто говорим, у нас каждую неделю реализации. Берут ли взятки работники налоговой инспекции или фискальной службы? Да, тоже попадаются, мы их сами ловим. Мы рады, когда нам наши коллеги из СБУ помогают.
Сказать, что все другие органы — СБУ, прокуратура и милиция — кристально чистые? Я бы хотел в это верить. Но у них тоже, к сожалению, далеко не все в порядке.
— Мои друзья в Венгрии, Хорватии, которые занимаются бизнесом, своего налогового инспектора в лицо не знают. Потому что там существует индикативный уровень уплаты налогов для различного бизнеса. И если ты его платишь, к тебе инспектор вообще не приходит.
— Зачастую в Украине все наоборот. Когда есть компания, которая показывает миллиарды гривен оборота, налог на прибыль у нее минимальный. Компании у нас сейчас структурируются с офшорами, с международными холдингами. При этом украинская компания получает лишь средства, достаточные для выплаты зарплат и оплаты необходимых налогов исходя из прибыльности в 0,01 %. Используют трансфертное ценообразование для того, чтобы уйти от фактического налогообложения в Украине.
Ко мне приходят руководители компаний и говорят: мы за прошлый год заплатили очень много налогов. Я начинаю смотреть их обязательное налогообложение на зарплату. И оказывается, что зарплата минимальная, а остальное платят в конверте.
Так вот, у нас в стране тоже никто не будет приходить с проверкой в компании, которые по всем стандартам являются доброкачественными налогоплательщиками.
— Приведу пример: компания Агроинвест серба Миодрага Костича. Ее просто терроризировали проверками. Когда там не согласились с выводами местного налогового инспектора по размеру штрафов, фирме выкатили в пять раз большую сумму с формулировкой “за наглость”. И они получили еще больше проверок. Так вот, вам досталась в наследство целая структура людей, привыкших быть царями, к которым бизнес приходит на поклон. Как собираетесь с этим бороться?
— Эту компанию я знаю хорошо. Жалко, если так действительно было. К сожалению, перед ними за это даже можно извиниться. И перед многими другими, кто сталкивался с подобной проблемой. Наша задача сейчас — попытаться изменить эту психологию. Не остается больше царей, не будет людей, которым позволено будет подобное совершать. Но это не так быстро и не так легко сделать. В службе сегодня 54 тыс. людей. Руководящего состава — практически 3 тыс. Наверное, придется поменять около 1 тыс. человек.
— А кого вы будете нанимать взамен?
— Это очень интересный и сложный вопрос. Все говорят: брать людей из бизнеса. Но работа налогового или таможенного инспектора, а особенно руководителя, очень специфическая. Человек должен иметь очень узкий опыт. Этому теоретически учат в узкоспециализированных институтах, но практически его надо получить. Если у тебя такого опыта нет — тяжело: работа низкооплачиваемая, морально тяжелая, в некоторых случаях даже неприятная. Но есть достаточно людей внутри системы, у которых есть опыт, которые были не запачканы, не загрязнены, не испорчены. И мы пытаемся больше и больше людей использовать тех, кто был в системе.
— Какая зарплата у этих людей?
— У простого инспектора, как налогового, так и таможенного,— 2,5 тыс. грн. У среднего звена может быть 4,5–5 тыс. грн.
— Вы верите, что при такой зарплате можно честно работать?
— У нас по всей стране низкий уровень зарплат. Первым моим предложением к Министерству финансов было увеличить бюджет заработной платы. Надо хотя бы нормализовать его до прожиточного уровня. Я думаю, что на 2016 год мы можем рассчитывать на увеличение заработной платы. В 2015 году пока еще будет тяжело.
Материал опубликован в №23 журнала Новое Время от 26 июня 2015 года
Источник: Частный предприниматель
